Дозор. Питерские тени... - Страница 65

К оглавлению

65

– Доставай, ухарь, – махнула рукой Сова. – Нормальный вариант…

Глава пятнадцатая
Рядовая пешка и водопад информации

Сон, сон, сон – сладкий, тягучий, призрачный и, как казалось, бесконечный…

Иногда перед затуманенным внутренним взором мелькали-проплывали смутные и обрывочные картинки из прошлой, уже прожитой жизни. Столетний сосновый бор, в грязно-белых пышных мхах которого росли пузатые боровики, рыжие лисички и крепкие маслята. Утренняя озёрная гладь, высоченные заросли разноцветных камышей, неподвижно застывший поплавок-гусинка, круги на воде, оставляемые рыбьими жадными губами и сильными хвостами. Лица верных друзей, погибших во время давних командировок в жаркие, слегка беспокойные страны. Перекошенная болью и страхом мерзкая физиономия матёрого уголовника-рецидивиста Шкворня – первого, из череды многих, кого Гришке, находясь в статусе «дозорного», пришлось ликвидировать…. Пришлось? Было поручено – привести приговор в исполнение. Жизненная проза, так её и растак.

Но, чаще всего, в его подсознание «являлась» Сова. То есть, Ольга, Оля, Олечка – улыбчивая, задорная, смешливая, язвительная. Колдовские тёмно-зелёные глаза, курносый нос, светлый (с лёгкой сединой), «ёжик» на голове, пропорционально-стройная фигурка, длинные ноги, тёмно-синие татуировки Че Гевары….

«Что-то, Гриня, ты расхворался», – ворчала Ольга из сна. – «Не ко времени, надо признать. Конец августа – жаркая пора. Как, впрочем, и начало сентября. Урожай надо снимать-убирать, активно заниматься его переработкой и продажей. Оптовики – те ещё деятели. В том плане, что ушлые, хитрые, скользкие и жадные. С ними надо плотно общаться, со знанием дела, обладая – в полном объёме – текущей рыночной информацией…. Да и других важных дел хватает. Рядовые «дозорные» не любят, когда непосредственное начальство находится вдали. Ленятся, не дорабатывают, тупят, халтурят. Так что, милый, изволь – соответствовать. То бишь, поправляйся и, как говорится, становись на крыло. Жду и надеюсь…. Впрочем, если наблюдаются разнообразные душевные сомнения, то и не дёргайся. Холостякуй себе дальше, в ус не дуя, ходи на любимый «Зенит» и пивом – от души – наливайся. Ни на чём, собственно, и не настаиваю…. Почему – не настаиваю? По кочану. Я девушка гордая, вспыльчивая и самостоятельная. Не привыкшая бегать за мужиками. Да – так да. Нет – так нет. Подумаешь…».

«Ничего не понимаю!», – искренне недоумевал обычно сообразительный внутренний голос. – «Какие ещё, к загулявшей матери, оптовики? Что, ёлы-палы, за урожай, который надо собирать, перерабатывать и продавать? И где, братец, тебя ждут? Чего, собственно, хотят? Шарада навороченная, однако…».

Изредка сон ненадолго отступал. Но только чуть-чуть, не в полном объёме.

Сознание частично возвращалась.

«Ага, сейчас наше общее тело подвергается общеукрепляющему лечебному массажу», – вяло комментировал сонный внутренний голос. – «Неплохо, честное слово. Чувствуется высокий уровень профессионализма…. Теперь колют укольчики. Капельницу ставят. Ну-ну, лекари, работайте. Выполняйте инструкции и указания старенького очкастого доктора…. Ага, слышу характерный «бряк». Да и запахи-ароматы долетают соответствующие. Сейчас, пива пенного после бани не пить, кормить будут…. Меню? Подожди-ка, братец, секунду-другую…. Э-э-э, жиденькая овсянка, омлет и куриные котлетки, приготовленные на пару. Что же, не худший вариант. Как говорится, приятного аппетита, больной…».

– Гришенька, милый, покушай, – уговаривал знакомый, слегка хрипловатый голос. – Искусственное питание с утра отключили. Доктор сказал, что надо постепенно восстанавливать основные функции жизнедеятельности…. Глотай, родное сердце. Вот, молодец! Ложечку за Шефа, ложечку за Северину…».

Через семь-восемь кормлений голосок изменился, став более звонким и строгим. Да и слова он говорил уже совершенно другие:

– Больной, кушайте! Вам необходимы калории! Ещё ложечку. Глотайте! Не плохо. Переходим к омлету…

«Похоже, что наша Совушка отъехала собирать неведомый урожай», – грустил внутренний голос. – «А вместе с ней и аппетит отбыл в неизвестном направлении. Каша не доварена, котлеты не солёные, в кисель крахмала откровенно пересыпали. Отрава, блин, сплошная…».


Григорий открыл глаза, сел на постели и с любопытством огляделся по сторонам.

«Ага, значит, наша тонкая психика посчитала, что пора выходить из затянувшейся «спячки». Мол, вполне достаточно, первая стадия лечения завершена, пора двигаться дальше», – удовлетворённо резюмировал неугомонный внутренний голос. – «Ладно, надо – так надо. Будем двигаться…. Несколько слов относительно нынешнего места дислокации. Просторная комната с высокими потолками. Вокруг – полноправно и единовластно – преобладает белый цвет и его всевозможные оттенки. Прикроватная тумбочка, двустворчатый одёжный шкаф, три пластиковых стула, стол с телевизором, громоздкие спортивные тренажёры по углам. На теле наличествует характерная полосатая пижама…. Больничная палата? Не думаю. Запах совершенно не тот. Никакой тебе лекарственной затхлости и приторности. Наоборот, сплошная природная свежесть, поступающая через приоткрытую форточку. Явственно «считываются» (носом, понятное дело), морские чуть солоноватые нотки…. Скорее всего, имеет место быть номер в загородном пансионате, наспех переоборудованный под больничную палату. Шеф как-то говорил, что его двоюродный братан является совладельцем небольшого отеля, расположенного между Репино и Комарово…».

Антонов, спуская ноги на пол, случайно задел краем одеяла невысокую чашку, стоявшую на крохотной прикроватной тумбочке.

65