Дозор. Питерские тени... - Страница 35

– Почему же, если «сыворотка правды» является таким действенным и эффективным средством, её не применяют следователи и судьи? – непонимающе нахмурилась Юлька. – Раз, и преступник изобличён. Два, и невиновный оправдан…. Почему?

– Во-первых, официально считается, что никакой «сыворотки правды» не существует в природе. А если, мол, и существует, то является (из-за своей страшной дороговизны), уделом спецслужб. Во-вторых, этот препарат оказывает на здоровье клиента, «принявшего» его, различные…э-э-э, побочные действия-эффекты. Нет, если у человека крепкое здоровье, то ничего страшного, критичного и непоправимого не случится. Так, сущая ерунда…. А, вот, при различных хронических заболеваниях, да и при общей хилости организма, последствия могут быть необратимыми. Вплоть до паралича, коммы и летального исхода. Не исключается – при расшатанной нервной системе – и полная потеря памяти…. Так что, широкого распространения-применения «сыворотка правды» получить – по определению – не может. По крайней мере, в её сегодняшнем виде…

– А Дозоры, получается, все эти побочные штуковины-последствия не смущают?

– Смущают, – пожал плечами Поэт. – Поэтому данный препарат применяется только в крайних и пиковых случаях. Когда уже всё и так понятно – процентов на девяносто пять-шесть. То бишь, ради пущей очистки совести.

– Следовательно, мы имеем дело с двойной моралью? Мол: – «Вообще-то, применение «сыворотки правды» оказывает на человеческий организм негативное воздействие. Иногда даже и смертельное. Да и с ума подопытный индивидуум может ненароком сойти…. Но, если очень надо, то мы непременно ею воспользуемся. Типа – для пользы нашего благородного и справедливого дела. Лес рубят – щепки летят. Ничего личного…». Извини, но методы Дозоров – всё больше и больше – вызывают у меня устойчивое отторжение.

– Скажу по большому секрету, что почти все спецслужбы нашего грешного Мира применяют – в исключительных случаях – вышеупомянутую «сыворотку»…

– Только не надо, пожалуйста, прикрываться чужими грехами! Мол, все так делают…. Никакие, Димон, вы не Светлые. Так, серенькие – в буро-малиновую крапинку.

– Похоже, что иначе и не бывает. К сожалению…

– Может, оставим бесполезные философские споры на следующий раз? – печально улыбнувшись, предложила девушка. – Лучше, Димчик, прочитай ещё какой-нибудь стишок.

– Про любовь?

– Да, ну…. Давай, что-нибудь другое. Например, связанное с военной тематикой.

– Пожалуйста.

Тень – над Городом
Спустилась – незнакомая.
Тень – таинственная,
Искренняя – Тень….
Девушка, мы с вами – не знакомы?
Жаль. Весна. А по весне – капель…
Жаль. Что ничего не начиналось.
Жаль – дворовую всю эту кутерьму.
Мне повестку – поутру – прислали
На Войну…

– Хорошее стихотворение, – одобрила Юлька. – Душевное…

– Спасибо, – поблагодарил Поэт и, усердно постучав в стенку кулаком, объявил: – Карлсон подъём!

– А, что такое? – в дверном проёме появилась Васькина заспанная физиономия. – Вампирша нарисовалась?

– Слава Богу, нет. Без пятнадцати пять. Восход. Пора заступать на дежурство.

– Вот же, блин. Никакого покоя.

– Не ворчи, братишка. Иди в ванную, умойся.

– Хотя бы чайком горячим угостите, голубки. Желательно с печеньем овсяным. Или же со сладкими пряниками…

Когда – минут через двадцать – Карлсон, всё же, покинул квартиру, дело пошло веселей. В том плане, что шахматы, карты, разговоры и споры были успешно позабыты, пришло время для поцелуев и объятий.

Впрочем, всё проходило достаточно робко и невинно, без реальных попыток перевести означенное действо в более серьёзное, то бишь, во взрослое русло.

Поэт помнил, что его сердечной симпатии не исполнилось ещё и семнадцати лет, поэтому особой воли рукам не давал, мол: – «Испугаю ещё невинную девицу. Подумает, не дай Бог, что я являюсь законченным развратником, и надаёт звонких пощёчин…».

И в Юлькиной светловолосой голове бродили похожие мысли, мол: – «Юная девушка не должна быть сексуально-раскованной. Иначе её могут принять за легкомысленную нимфетку, непригодную для серьёзных отношений. Так, симпатичная финтифлюшка на парочку раз. Шалава раскованная…. Целомудренная робость и лёгкая-лёгкая трепетность, вот, наши главные козыри. Нелишнем будет, конечно, и простонать парочку раз. Но так, без плотской страстности – нежно и слегка испуганно. Типа – первый раз имею дело с умелыми мужскими ручонками…».

В какой-то момент она почувствовала, как нежные ладони ухажёра, обнимавшие её спину, напряглись, а губы, став жёсткими, отстранились от её разгорячённых губ.

– В чём дело, милый? – проворковала девушка, стараясь, чтобы её голос был в меру томным, безо всяких пошлых ноток. – Что-то не так?

– Тихий шорох на балконе, – тревожно поворачивая голову в сторону, сообщил Димка. – Может, это голуби?

– Не думаю. Кукусь давно бы среагировал. Он обожает изображать из себя опытного охотника на глупую пернатую дичь. Сейчас же – ноль реакции.

Кот, действительно, беззаботно, аппетитно посапывая, дремал в массивном кресле, подлокотники которого были знатно ободраны острыми когтями.

– Ерунда какая-то, – поднимаясь на ноги, пробормотал Поэт. – А, где моя сумка?

– Неужели наш отважный «дозорный» испугался? – смешливо прыснула Юлька. – Наложил в штанишки и собрался делать ноги?

– У меня там пистолет. Куда же я её пристроил? Вот же, непруха…

Договорить фразу он не успел. Через приоткрытую форточку, выходившую на балкон, в комнату влетел тёмный продолговатый предмет. Влетел, со стуком-бряком упал на паркет и бешено завертелся вокруг невидимой оси, распространяя вокруг себя клубы серо-желтоватого дыма и тревожный, чуть сладковатый запах.